Про "нормы" или"с меня хватит".

Часть первая.

Пролетарская. 18.40. (Стоит упомянуть, что наша ветка, фиолетовая, - самая загруженная в Москве.) Подходит поезд. Люди выходят из вагона, люди заходят. Обязательно найдется кто-то, кто как айсберг, будет стоять непосредственно перед дверями, не собираясь выходить и преграждая путь выходящим. Сегодня попалась одна такая. Это нормально, привычно. Раздражает, но не так чтобы очень. Рядом с выходом стоял, прислонившись спиной к боковушке сидений, мужчина лет 35. Вышеупомянутая тетенька по инерции зацепила мужчину то ли плечом, то ли сумкой. Далее последовала такая реакция: он схватил ее за грудки и вышвырнул из вагона. Она упала на спину и приложилась головой о плитку станции. Что-то разбилось. В этот момент я смотрела на лицо мужчины (коробит его так называть, если честно). Оно было искажено такой нечеловеческой яростью.

Выкинув ее из вагона, он встал, как ни в чем не бывало, и продолжил слушать свой айфон. Они долго еще показывали друг другу факи через стекло дверей.

Но поражает (по крайней мере, меня) в этой истории то, что не было ни одного человека, который помог бы подняться женщине или дал бы в морду этому мудаку. Хотя, это не удивительно. Мы живем в веке не "подставь другую щеку", а в веке "око за око, зуб за зуб". Мало того, нашими жизненными принципами становятся "меня это не касается", "без меня разберутся", "моя хата с краю". Общая безучастность. Нет, не "человек человеку волк", а "человек человеку никто". И я с ними. Потому что я тоже не помогла подняться. И не вмазала в рожу. Желание было нестерпимым. На минуту я пожалела, что не родилась мужчиной.

В тот момент и меня охватила нечеловеческая ярость и отвращение. На него, как на того, кто не достоин ходить по земле. И на себя. За безразличие и безучастность.

Когда такое стало нормальным? Когда люди научились смотреть безразлично на такие вещи?

 

Часть вторая.

Когда я выходила из метро, я думала не только об этой ситуации.

Я думала о том, когда люди перестали придерживать двери для тех, кто идет за ними следом.  О том, когда мужчины перестали подавать женщинам, выходящим из транспорта, руку. Когда перестали помогать снимать и надевать верхние вещи в гардеробе. Когда стали позволять себе сидеть, если женщина просит уступить ей место. Когда стали притворяться спящими, если над ними стоит старушка. Когда стали обращаться друг с другом, как с грязью под ногами?

Нередко я вижу такие сцены: поддатые парочки сидят где-нибудь, "общаются". Он кроет ее матом на все лады, чуть не бьет. А она вешается ему на шею и пьяненьким слюнявым голоском: "Ну мууусик."

Когда мужчины перестали быть мужчинами, а женщины женщинами?

 

Часть третья.

При выходе из метро мне так безумно захотелось праздника. Хоть чуть-чуть, хоть от самой себя (ибо ждать праздника от других - дело неблагодарное). Стоит старушка в потертом пальто, видавшем Хрущева. В руках два букетика. Один - мимоза, а другой - белые тюльпаны. Ее глаза. я не могу вам описать. Если у меня есть возможность, я покупаю цветы не в ярких палатках, а с рук. И только у тех людей, которым симпатизирую. И я поняла, что в эту минуту больше всего на свете мне хочется унести домой этот белый букетик. Плевать, что в кармане последняя тысяча. Вы меня поймете.

Я осталась без цветов. Из-за того, что у старушки не было сдачи. Вряд ли у нее вообще могла быть такая сумма.

У меня окончательно в этот момент опустились руки. Я почувствовала безумную слабость.

Мне их хочется до сих пор. Я хочу, чтобы иногда в моей маленькой квартире в любимой вазе стояли живые, настоящие цветы, Не розы пачками. Не пышные букеты в ярких упаковках, а скромный букетик мимозы, тюльпанов или сирени. Только обязательно от того, кто дарил их с душой. Пусть даже это буду всего лишь я.

 

P.S.: Метро - квинтэссенция человеческой скорби и всего самого отвратительного, что есть в нашей многомиллионной Столице. Нищие, калеки, заплаканные, пьяные, жестокие, хамы. на фоне сказочно прекрасных станций.

Трудно не замечать всего этого. Но мы не хотим чужой боли. Мы втыкаем в уши плеер и идем по переходам, опустив очи долу. Отгораживаемся. Погружаемся в свой внутренний мирок. Не факт, что он лучше, чем окружающее. Но его грязь и мерзость нам близки, понятны и привычны. Потому что это наши грязь и мерзость.