Я посмотрела таки позавчера тот самый диск, о котором шла речь в предыдущем посте. Правда, обошлось без шоколада, но я ничуть не жалею.. Я бы выронила кружку, наверное.. Я люблю бить кружки, но не свои любимые, и не в 12 часов ночи, когда весь дом спит. Весь дом спит, а я лежу под одеялком и мой ни разу не плазменный телевизор чувствует себя звездой на пьедистале - я так редко его включаю, а сегодня.. я готова его проглотить.. или он меня.. Мне даже экран захотелось протереть от пыли - желание, которое возникает у меня, ну, может быть, раз в полгода и то после папиного резонного вопроса: доча, и шо ты там бачишь? А я ничего не бачу, я вообще его не бачу.. Вчера был редкий случай, когда я в него улыбнулась. И это все он, Нильс, мой маленький гутаперчивый волшебник.
Я начну издалека..
Для меня акустика всегда была своего рода лакмусовой бумажкой, безусловным аргументом, подлиным искусством. Если человек может просто выйти и просто сыграть так, что мне вдруг захочется дышать через раз, чтобы только слышать маленьший отзвук и следить, почти не моргая.. и закрыть окно, и дверь, и выключить свет, чтобы не единый шорох не ворвался в эту гармонию.. тогда я готова на два часа и больше отдать ему все свои пять чувств. Это самая честная и самая близкая к природе музыка. Когда один человек выходит на сцену и в руках у него один инструмент и никого за спиной. Ни розеток, ни педалей, ни проводов. Тебе некуда спрятаться, ты не можешь выкроить паузу и отдохнуть. Акустика учит музыканта отдаваться, а зрителя она учит ценить работу настоящего мастера. Именно работу, а не только талант. Ибо второе без первого никогда не дает таких восхитительных плодов.
Почему-то, когда я слушаю Нильса, мои размышления всегда уходят куда-то далеко в космос и.. я задумываюсь о таких вещах, которые в иной момент вряд ли пришли бы мне в голову.. громко, говоря, я мыслю глобально. Например, о том, почему бы нам не сказать богу спасибо за то, что у вас есть уши и мы можем слышать эти божественные звуки, которые так сладко терзают сердце.. Или о том, как редко музыкантам в погоне за техникой и скоростью удается сохранить свою душу, ту интимную связь с инструментом, когда он перестает быть для тебя просто куском дерева и металла, а становится твоим естественным продолжением. И каждая нота эхом отзывается где-то внутри.
На какой-то короткий миг я вдруг вспомнила о Блекморе, потому что никто не делает акустику такой воздушно легкой, совершая свой безумный полет по ладам так, что кажется, он не с силой прижимает струны, а лишь касается их кончиками пальцев.. Но Блекмор, по крайней мере, Блекмор электрический, для меня всегда был гитаристом-укротителем. Ему нравится чувствовать власть над инструментом, выжимать из него все соки и наслаждаться этим обладанием и растерзать его в конце концов.. Я никогда не думала, что он делает это на публику - он делает это, потому что опустошил себя в ней, исчерпал ее до дна и ее маленькая смерть - самое логичное и неизбежное завершение этой удушливой оргии.. "Если я не убью ее, она убет меня".
Но, оказывается, можно наблюдать и обратное превращение. Когда не музыкант вселяется в гитару, а инструмент обладает своим хозяином, даруя ему свое внутреннее "я". Когда струны становятся его нервами, и дерево превращается в плоть. Я знаю, это все жутковато звучит, но мне трудно другими словами объяснить этот эффект взаимопроникновения.. Этот необъяснимый процесс священного соития и диалога - на языке, понятном только вам двоим. Но независимо от того, являлитесь ли вы гитаристом или просто непосвященным зрителем, наблюдать за игрой Нильса, просто за тем, каким образом он извлекает звуки из своего инструмента - одно сплошное удовольствие. Его левая рука в безпрерывном движении, как птица с пятью крыльями-пальцами, которые перебирают нет, не аккорды, а замысловатую нить мелодических гармоний. Его правая рука буквально танцует фламенко, то резко ударяя ребром ладони, то плавно скользя по струнам, то перебирая их словно гусельные.. Он использует всю поверхность гитары, как если бы это был целый набор разнофункциональных инструментов.. он знает ее наизусть и все равно словно продолжает изумляться ее поистине необъятным возможностям..
А еще, знаете, есть такие музыканты, которым сложно бороться со свой харизмой, просто потому что ее распирает вырваться наружу и ее всегда так трудно скрыть.. Каждый сейчас, наверное, подумал о каком-то своем любимом артисте, ибо примеров много и я не чувствую необходимости перечислять их сейчас и загибать пальцы.. Но харизма всегда берет свое. И она, как самая настоящая принцесса, не может без того, чтобы ей не любовались. У Нильса я этого никогда не наблюдала, но вместо этого у него есть деликатное обаяние, которое в купе с его жестами и гримасами слабо напрашвается на пародию и которое присуще только ему. Это Лофгрен. Второго такого нет.
Нильс не тратит время на обольщение публики, он не контролирует и не продумывает свои движения - все они естественны, как если бы он ходил по серому асфальту, а не по начищенной до блеска сцене.. В этом есть какая-то детскость и непосредственность и в этом он мне напоминает Брюса. Но когда приходит время, он становится внимательным и напряженным, он словно гипнотизирует струны, которые под его пальцами дрожат и замирают.. и он улыбается в себя, а может, улыбается своей гитаре или только что проскулившему выразительнее обычного слайду..
И с залом он общается также непринужденно.
"У нас впереди долгий вечер.. Вы не стесняйтесь - вставайте, ходите, если вам нужно.. я бы сам столько не высидел" - шутит Нильс в начале концерта, напоминая, однако, что шоу снимается на видео. "Таковая цена славы" - разводит он руками.
Порадовал нивкуснейший пятнадцатиминутный джем, к концу которого я уже забыла, из какой песни он, собственно, начал вариться и у меня, глядя на исполнителей, виртуозно выписывающих уму непостижимое вензеля, у самой начало сводить пальцы.. Тут сложно найти здесь ту тонкую хрупкую грань между импровизацией и какими-то, может быть, "домашними" трюками.. Это похоже на преодоление полосы препятствий - пулофф, слайд, хаммер, флажолет, бенд и целая карусель из нот и ноток - все быстрее и четче.. Как они это делают? Где-то в середине, вернувшись в песню (а Нильс, в отличие от меня, еще помнил, что это была за песня), он тихонечко так в микрофон пропел:
It's so nice to have friends who play so great,
I feel so inspired think I'll take a break
- и ушел в зал, оставив Бакстера и Брауна соревноваться в полушуливой гитарной дуэли.
"I came to dance" звучит в завершении и все знают, что он имеет в виду. Он пришел дарить радость, делить ее с поклонниками, с друзьями, кайфовать, играть, слушать, учить, учиться, петь, просто чувствовать себя свободным - и да, танцевать. Всем свом существом.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий