Ринат Магдиев: "Принадлежность к одной национальности позволяет создать крепкую семью"http://www.intertat.ru/clauses/?pid=14977&lang=ru/
15.03.2010 17:58Ринат Магдиев - один из
уважаемых татар Санкт-Петербурга. Его знают как самого
активного участника национально-культурной жизни татар Северной столицы
России. Он - щедрый меценат, успешный бизнесмен, известный ученый,
издатель, примерный семьянин. Предлагаем читателям "Intertat.ru"
интервью с Ринат эфенде.
- Ринат эфэнде, каждый из нас формируется не на пустом
месте, мы несем на себе отпечаток поколений наших предков. Что Вы
хотели бы рассказать о своей семье, предках?
- Мои родители оба татары, хорошо говорят по-татарски. Девичья
фамилия мамы - Галикеева. Это известная купеческая фамилия. Но им
всегда была близка сфера образования. Мой прадед был родом из Каргалы
Оренбургской области. У него было свое медресе. Бабушка закончила
Оренбургское педучилище. Теперь это педтехникум. Вот что интересно,
здание общежития этого педтехникума - дом моего прадеда в Оренбурге.
Мама тоже учительница. У папы корни тоже из Каргалы. Жили в Оренбурге,
Уфе. Но оба родителя родились уже в Узбекистане.
Когда всех религиозных деятелей стали преследовать, родители мамы
уехали, точнее бежали в Среднюю Азию. Семья отца переехала туда в
поисках лучшей доли. Они занимались книготорговлей. И я уже тоже
родился в Ташкенте.
В советские времена много говорилось об интернационализме, и
родители решили не обучать языку. Свои взрослые разговоры вели на
татарском языке, а с детьми говорили на русском. Даже когда отправляли
к дедушке-бабушке, они тоже в силу своей интеллигентности переходили в
разговоре с нами на русский. В детсаду все по-русски, школа русская. А
во дворе - узбеки. Я в основном оттуда почерпнул тюркский, близкий нам
язык. И в школе до 10 класса учили узбекский язык. Комплекса
неполноценности по поводу того, что недостаточно знаю свой родной язык
у меня нет, но считаю, что это мой недостаток. Родителям я это ставлю в
укор, и они признают это.
- Все равно что-то знаете, понимаете?..
Когда слышу речь - понимаю. Особенно в Казани, через 2-3 дня здесь
даже мысли проскакивают по-татарски. Нет разговорной практики, а так,
возможно, язык стал бы гораздо лучше. С годами, я заметил, слушая
большие доклады на татарском языке, все понимаю, а вот вспомнить потом
тяжело, не откладывается в памяти.
- А как вы оказались в Санкт-Петербурге?
- Школу я закончил в Ташкенте. Поступил в ИТМО (сейчас
Санкт-Петербургский государственный университет информационных
технологий, механики и оптики) в Ленинграде. Закончил его, увлекался
научной деятельностью, связанной с роботами, с производством. Это было
интересно и нужно. Параллельно занимался и комсомольской работой. Ездил
в стройотряды - это тоже интересно, весело. Особенно нравилось работать
проводником в поезде, студенческие отряды проводников. Было интересно,
люблю ездить, путешествовать. Это мне очень нравилось. И сейчас
нравится.
- А выбор такого ВУЗа с чем был связан?
- Папа у меня геолог-геофизик. Но меня геология как-то не
заинтересовала. Мама - учительница в школе. А в те годы, работать в
школе было немодно, мужчин учителей почти не было. Хотя сейчас я
преподаю в ИТМО, и это мне интересно. Может быть интересно потому, что
учу людей взрослых - студентов. В детстве меня тянуло к технике, я
увлекался авиамодельным спортом. Наверно, поэтому был выбран такой
институт. Тогда существовала практика, когда республика отправляла
выпускников в столичные ВУЗы. Я сдавал вступительные экзамены в
Ташкенте, а поступил в ленинградский ВУЗ. После окончания вернулся,
сначала хотели в ташкентском Политехе оставить, но потом решили услать
куда-то на периферию. Так как у меня была возможность поступить в
аспирантуру, я воспользовался этим правом и уехал обратно. Потом я уже
женился и остался. Родители же живут до сих пор в Ташкенте. У меня еще
есть младшие брат и сестра. Сестра - врач, готовится к защите
кандидатской по медицине, а брат переехал поближе ко мне, занимается
бизнесом.
- Получилось, что ваша семья разделилась на два государства... А как себя ощущают ваши родители в современном Узбекистане?
- Пенсионерам в Узбекистане лучше. Социальная политика по отношению
к ним очень хорошая. Они приезжают к нам летом, на дачу, им так
нравится. Родители уже подумывали о переезде сюда, но однажды мама
приехала зимой. Увидела: темно, скользко, холодно. Нет, говорит, яшэсен
Узбекистан. К тому же, у них в Ташкенте друзья, знакомые. Всю жизнь там
прожили, маме 78 лет, а папе вот 80 будет.
- Как вы оказались в татарском движении?
Мама заметила, что отец к 40 годам стал больше задумываться о своих
корнях. Раньше как было? Узбеки считали татар близкими себе. Никакого
национального противопоставления. Возможно, они чуть быстрее
продвигались по карьерной лестнице, но противопоставления не было. И
вот после 40 у папы стал проявлвяться интерес к своему, национальному.
По четвергам был татарский концерт по ташкентскому радио, и не было
такого случая, чтобы он пропустил его. У меня это чуть раньше началось.
Где-то в 34 года.
- То есть, чем старше человек становится, тем больше его тянет к корням?
Да. Получилось так. У меня есть свой бизнес. Татарские организации
обращались, помогите при организации сабантуя, еще чего-то. Это было
95-96 годы. И было такое разовое участие. А тут дочка пошла в школу.
Стал я ее как-то распрашивать, как в школе, не обижают ли. Вдруг
почувствовал что-то есть. Хорошая частная школа, классы маленькие, по
6-7 человек. Замечательное межвозрастное общение. Расспрашиваю дальше,
она и говорит, что иногда обзывают. Как? Говорит: иностранка. Сначала я
удивился: нехарактерно как-то. Говорю, что, татаркой называют? Тогда у
меня возникла мысль: надо показать ей татар. Повел ее на мероприятие.
Пришли в Шереметьевский дворец, стихи читала внучка Мусы Джалиля, Сайра
Азимовна Вельшакова проводила музыкальный салон. Красивая речь, музыка,
татарские песни. Вот, говорю, это татары, вот это татарская речь. Все
сняло, как рукой. Я понял, как это важно, нужно и втянулся в
организацию этих мероприятий, этих музыкальных салонов. Мы трое татар
бизнесменов объединились, сказали, что будем этим заниматься отдельно
как попечители и организаторы.
Мы поддерживали артистов, оплачивали помещение, работу гардеробщика.
Сделали недорогие входные билеты и вывели постепенно на
самоокупаемость. Творческой интеллигенции это было интересно. Эти
мероприятия проводились раз в месяц, собиралось по 50-70 зрителей. Как
правило в Шереметьевском дворце, но пробовали проводить и в других
местах. В музее театрального и музыкального искусства на площади
Островского, даже в особняке Кшесинской. Сайра Азимовна рассказывала,
что до этого они проводили эти мероприятия в подвалах, красных уголках.
А мы перевели эти концерты во дворцы. Вот эта наша поддержка была очень
правильной.
Сайра Азимовна Вельшакова преподавала в консерватории, на кафедре
истории музыки, но также отвечала за так называемую практику.
Музыкантам очень важно: в Ломоносовском или Екатерининском дворце
играть отчетный концерт или в красном уголке. Она подбирала выступающих
таким образом, чтобы выступали самые разные музыканты: скрипачи,
виолончелисты и т.д. Она находила студентов татар, их тоже привлекала к
этим концертам. Альтистка Джамиля Юсипова, помощница Сайры Азимовны
проводила такую же работу с детьми. Получилось, что и дети выступают, и
артисты. А как красиво звучат романсы, песни татарские в исполнении
солистов Мариинского театра! А все это ученики Сайры Азимовны. Самое
интересное, что они сами приходили к ней: дайте нам ноты, мы выучим,
выступим.
Татарская музыка, основанная на пентатонике, оказывается очень была им
полезна в профессиональном отношении. Сайра Азимовна для облегчения
процесса обучения с ними еще и занималась, ставила правильное
произношение. А мы, как зрители от этого тоже получали огромное
удовольствие.
Получилось еще следующее. К 2000 году газета "Нур-свет", перед самым
ее 95-летием оказалась в сложном финансовом положении. А еще хотели
провести конференцию, посвященную 95 летию. И я как-то в эту проблему
вошел. Предложил создать попечительский совет. Люди есть, их надо
организовать. Я уже применял накатанные методы. Мы создали
попечительский совет, я его возглавил. Стали помогать выпускать газету.
Альфинур Гафуровой тяжело уже, возраст давал знать свое, да и делала
она почти все вручную: печатала на машинке текст, считала количество
знаков. Зная сколько знаков пойдет на полосу, создавала макет. То есть
на то, что сейчас компьютер делает в три минуты, она тратила уйму
времени и сил. Когда я увидел все это, сказал, мы будем делать
по-новому. Компьютер получили, но ей освоить его оказалось сложно. Она
мне сказала, раз у тебя получается - давай. Я попробовал, начал
самостоятельно изучать специальные программы. Тоже оказалось непросто.
Альфинур апа видит, что получается, говорит забирай, будешь главным
редактором. Мне было интересно, время свободное тоже нашлось. И я стал
главным редактором. Вступил в союз журналистов Татарстана. С Риммой
Ратниковой и сейчас поддерживаем отношения. За три дня я собирал
газету. Собирал материал в интернете, еще корреспонденты мне присылали
по электронной почте. Привык везде ходить с фотоаппаратом. В моем
архиве порядка 30 тысяч фотографий со всех мероприятий, разных людей.
"Нур-свет" выходила один раз в месяц, и издавал я ее на свои деньги.
- Такой огромный труд! И награда Татарстан "За достижения в культуре" по-настоящему заслуженная!
- Спасибо.
- Я помню, что были некоторые трения среди питерских татар по поводу, кто должен издавать газету, кто возглавлять автономию...
- В 2003 году умер председатель татарской автономии Марс Джамалович
Искандеров. Его преемник Наиль Кикичев сказал, что будет возглавдять
автономию только до 1000 летия Казани. В 2005 году встал вопрос о
председателе. Кандидатами были я и Ирек Галеев, председатель фонда
Сабантуя. Потом Галеев свою кандидатуру снял, но тут возникла интрига с
исламскими организациями. Так получилось, что вопросы культурной
автономии стали решать исламские организации. Это подтолкнуло к
созданию общины татар Петербурга. Это общественная организация, которая
работает согласно законодательству об общественных организациях, в
отличие от национально-культурной автономии, работу которой регулирует
закон о НКА. Я некоторое время не примыкал к общине, пытался объединить.
- Насколько я помню, газету "Нур" стали выпускать при мечети?
- Там была сложная история. Появилась цензура, а выходить
подцензурно я не захотел. А печатный орган татарской общине тоже
требовался. И они призвали меня под свои знамена. Я зарегистрировал
газету и начал готовить к изданию новую газету, “НУР Петербург”. Она
сразу стала выходить в цвете. Газета печаталась в типографии
издательстве одного татарина - Рушана Насибуллина. Что-то община
компенсировала, но это, как вы понимаете, недешевое удовольствие.Я был
главным редактором “НУР Петербург” два года. А у меня и бизнес и
преподавание, и я стал нерегулярно выходить. И община тоже стала
говорить, что хотят видеть номер до выхода. Тогда у газеты появился
новый редактор. Хасанов взялся за дело на новом уровне. Газета
интересная, и стала лучше. Хасанов занимается включением газеты в
российский каталог. Еще в прежней газете “Нур-свет” существовала
рассылка, почти по 1000 адресов мы рассылали газету. Люди привыкли, что
к ним приходит газета, интересовались, было приятно, что газету читали
семьями. Сейчас это все возрождается.
В татарской общине продолжаю сотрудничать, проводим субботники,
религиозные праздники, занимаемся благотворительностью. Люди ждут
общения. Мероприятия проводим на высоком уровне. Татарская община ни с
кем не конфликтует в принципе, проводя общественную работу для себя,
для народа. Хотим, можем, делаем. Готовим и проводим культурные
мероприятия, что и ценится. Все друг друга знают. Возглавляемый мною
"Нур+" вместе с Мухлисой Хамзиновной Зариповой активно проводит
мероприятия. Например, открылась библиотека народов России имени
Грибоедова на Гороховой улице, мы там стали собираться. Побывал у нас
директор национальной библиотеки Татарстана, увидел как у нас
организовано, подарил библиотеке 300 книг на татарском языке, о
Татарстане. Теперь нам стали свободно давать помещения. Мы еще проводим
мероприятия в российской национальной библиотеке. Человек по 25-30 там
бывают. Мухлиса Хамзиновна не бросает свои уроки старотатарского языка
и письменности. Оказалось, что проводить мероприятия как уроки
общественная организация не может, она должна иметь лицензию. Поэтому
мы видоизменились, проводим как встречу любителей татарского языка.
Мухлиса Хамзиновна там разъясняет арабскую графику, потому что у многих
семьях письма есть на арабской графике, а читать их не могут.
С Сайрой Азимовной, когда она еще жива была, мы созрели для создания
культурно-образовательного центра при консерватории. Я системно
представил работу, которую она проводила одна. С нашей помощью, но
одна. Я предложил узаконить все это. И мы начали работу. Но с ее уходом
высокую планку музыкальной культуры среди татар в Санкт-Петербурге мы
по большому счету потеряли. Но терять сам уровень не хотелось бы. Я уже
был на встрече с проректором консерватории. Теперь кандидат
культурологических наук Анзяб Гибадуллин ведет эти мероприятия на
хорошем татарском языке. С ним вернулись к идее создания татарского
культурно-образовательного центра при консерватории. Я не против
гармошки и курая, это очень нужно. Но нужно и высокое, классическое.
Оно у нас востребовано. Творческой интеллигенцией в особенности. И
молодежью, потому что это красиво. Я сам такую прививку получил от
Сайры Азимовны. К тому же выросло поколение, готовое к сотрудничеству:
есть люди в училище имени Римского-Корсакова, в консерватории. есть
солисты Мариинского театр. Это Софья Ялышева, Тимур Абдикеев. Татары
готовы к этой деятельности. Создав такой культурно-образовательный
центр в консерватории, мы тут же даем звезду для детей. Попытки
организации школьного образования на татарском языке в силу
дисперсности расселения татар в городе терпят один провал за другим.
Перед моим домом музыкальная школа Мравинского. Туда из Тихвина детей
возят. На наш взгляд, так и в культурно-образовательный центр тоже
будут возить, когда мы скажем ребенку: вот здесь ты будешь учиться, а
там дальше еще консерватория. Это будет совсем другое дело. Это звезда
для детей. Я думаю, что это направление будет правильным. И язык
привьется, потому что там будут учителя с татарским языком. Музыкальная
культура, плюс выступления на мероприятиях, и все замкнется. Дети,
дальше взрослые, и музыкальные салоны будут жить. Вот такая задумка.
- Как складываются отношения с мусульманскими организациями?
- Мы все-таки светская организация. Но понимаем, что ислам лежит в
основе нашей культуры, ментальность им отшлифована. Мы участвуем в
религиозных мероприятиях в силу понимания культуры. И большего не
касаемся. Как говорит Мухлиса Хамзиновна: мы танцуем и поем. Мы никак
не разделяем татар, у нас все задействованы. Мы не выясняем: уфимские,
московские, татарская община позиционирует себя вне этого. В Питере нет
проблем землячеств.
- На каком языке проходят мероприятия?
- К сожалению на русском.
- Владеющих языком не очень много?
- Я бы сказал так: мало владеющих литературным языком. На бытовом
говорят. Когда же дело касается высокого слога, то переходят на русский
язык.
- Как складываются отношения с татарскими организациями в Ленинградской области?
- Связи, конечно, есть. Тосно, Гатчина, всегда с нами вместе. Мы
никогда не теряли с ними контакта. В Тосно проводят малый сабантуй.
Большой организатор и энтузиаст этого дела Иняятулла Кутуев приглашает,
принимаем активное участие. Участие городской татарской общины сразу
поднимает статус Сабантуя. И начинает официоз подтягиваться. Это
внимание властей. Такие есть важные моменты. Тесно общаемся с татарами
Финляндии, они специально подгадывают отпуска, приезжают на Сабантуи.
Находясь близко от Финляндии, общаясь с татарами, проживающими там, мы
были бы, конечно, за латиницу.
- А с организациями в бывших советских республиках?
- Организация Исполкомом Всемирного конгресса татар различных
мероприятий очень способствует налаживанию таких горизонтальных связей.
Роль ВКТ достаточно весома. Они очень сильно помогают. Многие
общественные организации в Татарстане нам помогают решать многие
вопросы.
- А с постпредством Татарстана как складываются отношения?
- Нормальные, вполне рабочие. Шамиль Камилевич Аметшин (Постоянный
представитель РТ в Санкт-Петербурге) очень хорошо контактирует с нами.
Мы сейчас приехали, как делегация бизнеса, и поездка организована при
участии постпредства. (Беседа состоялась в дни когда в Казани проходили мероприятия по некоммерческому партнерству в бизнесе. - автор).
- Знают ли об Интертате в Питере? Про сайт Тукая?
- Когда я выпускал газету, была такая договоренность с Интертатом, я
всегда ставил ссылки. Люди видели, что это взято оттуда. Смотрят ли
целенаправленно - не уверен. К сожалению, многие татары даже не знают
о такой замечатльной интернет-газете как Интертат, и о уникальном
сайте Тукая.
- Хотелось бы знать ваше отношение по поводу предстоящей переписи населения в России.
- Мы никогда не поддерживали разделения татар. Но повлиять на
статистику тоже тяжело. Степень обрусения существует. Если мой
родственник Улумбеков Тимур Рашитович называет себя русским... Языка не
знает, мама русская...
- Сколько приблизительно татар проживает в Санкт-Петербурге, у вас есть такие данные?
- Официально цифра была под 40 тысяч.
- А вы сами ведете какую-нибудь статистику?
- По людям, собирающимся на наши мероприятия легко говорим о 100
тысячах. Через смешанные браки и тому подобное можем говорить о 300
тысячах татар проживающих в Санкт-Петербурге.
- То есть вы говорите и о людях, которые себя не называют татарами...
- Но они то об этом помнят и знают.
Рахимжан Теляшов нашел в архивах подтверждение, что исторически
татары испокон веков, со времен основания Петром Петербурга живут на
этой земле. Поэтому мы праздновали 300 летие вместе с городом. И в
городе многое рассказывает о том, что татары живут здесь с момента
строительства, на Петроградской стороне мечеть, была Татарская
слобода, есть Татарский переулок. И современных строителей-татар очень
много в татарской общине, то есть татары испокон веков строят Петербург.
Мы анализировали эти моменты, миграция татар в Питер продолжается.
Люди из Татарстана, из других регионов России приезжают. Замечательно,
что они носители языка. Сразу активно включаются в дела общины. Мы
подметили такие возрастные моменты. Сначала бабушки приводят внуков
8-10 лет на мероприятия, потом эти дети пропадают из поля зрения. И
появляются к тридцати. Начинают осознавать к этому возрасту. Особенно
большое количество людей после неудачного межнационального брака. Тогда
уже супруга ищут среди своих. А межнациональных браков заключается
очень много.
- А Ваша жена - татарка?
- Да.
- Вы познакомились с ней в Питере?
- Да. Мою жену зовут Эльмира. Она питерская, мама русская, папа
татарин. Дочек зовут Диляра и Раиса. К сожалению, по-татарски не
говорим. Когда снялись проблемы с осознанием своей национальности любое
мое предложение пойти на мероприятие нормально воспринимается, не
бывает такого: я не хочу. Сабантуй нравится, активно весело в нем
участвуют.
- Вы со своими девочками говорите о том, с кем они будут создавать свою семью?
- Нет, не обсуждал.
- А для вас это важно или не важно?
Такой разговор, может быть, предстоит. Я бы нашел, как это сказать.
Вот мы с мамой вместе, мы татары, есть что-то, что позволяет крепкому
браку быть. И в этом вопросе тоже.
- Спасибо вам за беседу.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий